Место под солнцем - Страница 19

– Сейчас. – Трифон снова набил рот ягодами. – Все время есть хочу, и бодрость падает быстрее, чем вчера.

– Так ты растешь, малыш. – Я постучал по его спине, где обозначились туго переплетенные мышцы. – Регенерируешь, так сказать. Вот организм тебя и давит на предмет бодрости. Ничего, мы тебя к харчам приставим, там не оголодаешь.

– Я было на тебя вчера обиделся. – Трифон закинул в рот еще ягод. – А теперь понимаю: мудрый ты человек.

– Прогиб засчитан, – порадовал я его. – Все, выдвигаемся. Настя, рули.

Трифона мы оставили у раскидистого дерева, на котором росли зеленоватые плоды, здорово похожие на груши.

– А они точно не ядовитые? – опасливо глянул на них юрист.

– Думаю, нет. – Настя прищурилась, рассматривая их. – Но когда собьете хотя бы один, не ешьте его целиком. Откусите маленький кусочек, совсем маленький, и наблюдайте за своими ощущениями. Сладкий ли он, не щиплет ли язык, не появилось ли рвотных позывов.

– А если меня этот маленький кусочек… того? – Юрист сложил руки на груди и закатил глаза.

– Природных ядов такого действия почти не существует, особенно среди плодовых. Нет, в экваториальной Африке есть какой-то орех… Но орехи вообще штука такая. Даже в косточках абрикоса есть синильная кислота, опасная для человека. Но тех косточек надо съесть-то сколько, чтобы отравиться?

– Триш, не менжуйся, – хлопнул я его по плечу. – Делай так, как говорит Настя, и все будет тип-топ. Давай, палка при тебе, и когда через пару часов мы сюда вернемся, надо, чтобы здесь была кучка из двух-трех десятков плодов. В путь.

Оставив юриста размышлять о том, как это сделать, мы двинулись дальше. Настя, слава богу, вроде успокоилась по поводу своего вида, да и Павлик больше нас не дискредитировал.

До того места, где Настя нашла каску (сейчас находка красовалась на голове Павлика, ягоды мы в нее набирать пока не стали), идти и впрямь было недалеко.

Когда я увидел то, что Настя называла «ямками», на меня нахлынули воспоминания о втором курсе академии, точнее, о сборах, которые сопровождали его окончание.

Нас вывезли в одну из двух подмосковных дивизий, чудом уцелевших после очередного сокращения армии. Там мы жили в казармах, бодро топтали плац (больше всего это раздражало девчонок, но что поделаешь – правила есть правила, сборы едины для всех), ели жуткую солдатскую кашу и каждый день рыли окопы.

Я до сих пор помню усатого сержанта, который, как иерихонская труба, орал на нас:

– Уси роем окопчык. Гарнесенький такой окопчык, у полный профиль. А кто його не выроет, тот останется без ужина.

И место он обычно выбирал препаршивейшее – с камнями или с землей, которую лопатка не берет. Вот вспомнил – и как будто снова я, обливаясь потом, долблю чертов глинозем малым саперным шанцевым инструментом, земля скрипит на зубах. Все мышцы ноют еще после вчерашнего «окопчыка», а я уже предчувствую завтрашний… И так – месяц.

Так что окопы я ни с чем спутать не мог. Даже если они практически заросли травой и почти не похожи на окопы. Главное – много как. Такое ощущение, что здесь проходила линия обороны, и место для этого, к слову, очень подходящее. Возвышенность, луг как на ладони, поставить несколько пулеметов – и все. И от леса отсечешь, и атака захлебнется, и куда отойти есть, если танки пойдут. Нет, если дракона спустят, то хана, но что-то именно в них я верю все меньше и меньше.

Вот только что за курганчик невдалеке виднеется? Это непонятно. Может, фортификационное сооружение какое?

– Вон там я каску нашла. – Настя показала на один из окопов с кучкой свежей земли на дне. А вон там железки лежат, о которых я говорила.

Я быстро направился к указанному месту и через минуту у меня в руках были так называемые железки. Елки-палки, мне бы их в целом виде – и все. Жизнь была бы куда веселее. Это явно были остатки пулемета, что-то вроде «Ареса», судя по тому, что они пролежали столько времени и не стали трухой. Он же из антикоррозийной стали делался, а отдельные его части – вообще из алюминия.

– Так, друзья, – скомандовал я. – Начинаем трудолюбиво копаться в земле. Настя, прости, но ты тоже. Роем усердно, но аккуратно, не дай бог на гранату нарветесь, мне это не нужно. Все найденное складываем в кучки, если наткнетесь на что-то масштабное, сразу зовите меня.

– А чем копать-то? – Настя развела руками.

– Ну да, – согласился с ней я. В пылу азарта про это я не подумал.

Взяв пресловутые остатки пулемета (кусок ствола и часть коробки. Есть у меня подозрение, что его так взрывом разнесло, может, снаряд в пулеметное гнездо попал?), я вручил их молодым людям.

– Имущество беречь, особенно ствол. Пригодится еще, – заповедовал я им. Сам же я взял последний фрагмент некогда грозного оружия и двинулся в сторону, поближе к кургану.

– Ой! – взвыл Павлик и вскочил из окопа, держась за ногу. – Черт, что там такое?

– Чего ты? – Я подбежал к нему.

– Там что-то острое, я копнул, наступил… И вот, ногу наколол. Жизни пять единиц сняли.

И тут меня снова удивила Настя. Она вдруг выставила одну руку вперед, направив ее на парня, ее ладонь немного засветилась, Павлик ойкнул и упавшим голосом сообщил мне:

– А теперь жизнь восстановилась. Это как?

Вид у него был оторопевший, да и Настя растерянно хлопала глазами.

– Поясни, – повернулся я к девушке.

Глава 5

– Когда я на Павлика посмотрела, у меня значок дернулся, – затараторила Настя. – Ну тот, который появился после ягоды. Я на него и нажала – и вот. Ой!