Место под солнцем - Страница 37

– Держи, – отдал я его Николаю. – Это стекла. Если ими по уму декорировать дубинку, выйдет немалой опасности оружие. Смысл того, о чем говорю, ясен?

– Предельно, – кивнул он. – Сделаю.

– Сделаешь – твоей будет, – пообещал ему я. – Валяй, Ювелир.

Как девушке-дизайнеру удалось выкроить из знамени столько лоскутов, я не знаю, но факт остается фактом – приоделись все. Пусть это были узенькие полосочки и не слишком широкие треугольнички, не закрывающие всей картины, но это была одежда. Это было свидетельство того, что они – разумные существа, способные на стыд и собственное достоинство.

Как было обещано, дизайнер не забыла и мужскую половину – худо-бедно, но их чресла были теперь прикрыты четырехугольными… Даже не знаю, как это назвать… Маленькими занавесками.

– Как есть индейское племя, – хмыкнул Трифон, поправив свой плед. – Дикие люди. Хорошо, что мне такое не сделали.

– Мог бы и пожертвовать свой наряд на общее дело, – попеняла ему Галка.

– Наряд мой, а дело – общее, – без смущения ответил ей юрист. – Свой плед ближе к телу.

– Ну и подавись. – Кажется, Галку не особо смутили его слова. Она относилась к той категории людей, которые легко вживаются в любую обстановку, без особых церемоний и раскланиваний. Мне бы еще таких Галок штук пять – и дело бы пошло на лад.

– Все? – Дискуссия мне была не нужна, на нее не было времени. – Приоделись? Тогда в путь.

– Вот это правильно. – Галка поправила повязку на груди. – Идти еще и идти, а солнце-то уже вон как высоко.

По лицу Насти промелькнула тень неудовольствия – чем-то ей шумная и говорливая девушка не угодила. Хотя понятно чем. Не все любят людей, которые стараются вскарабкаться в обществе повыше, пусть это даже аналог первобытно-общинного строя.

– Так и пойдешь, с пустыми руками? – невинно спросил я у Алексея, который с задумчивым выражением лица вышел из рощицы.

– А чего в них нести надо? – удивился он.

– Ну, например, прихватить вон то сухое дерево, – показал я ему на валежину, лежавшую на краю. – Оно не тяжелое, не развалишься, зато вечером будет что в костер положить. Ты уверен, что там, куда мы направляемся, будет топливо для него?

– Ага, – не стал спорить Алексей и покорно потопал обратно.

– Окунь тоже заставлял нас ветки на себе таскать, – сообщила мне женщина-гид. – Объяснял он это не так дипломатично, но тем не менее.

Испанец что-то у нее спросил, выслушал ответ, кивнул поляку и оба иноземца (их, к слову, тоже одели) направились к краю рощи. Пошел процесс, однако.

Владек вообще молодец. Он уже разжился крепкой палкой, которую заострил на конце, и я видел, как он ею размахивал, выйдя из рощицы. Сдается мне, он когда-то фехтованием занимался.

– Слушай, Сват, а давай сегодня ночью, как этот упырь Окунь, большой костер разведем. – Павлик возбужденно заблестел глазами от нагрянувшей в его голову идеи. – Может, еще кто к нам прибьется?

Ну да, идея-то хорошая, вот только мне в голову она пришла еще тогда, когда я услышал, зачем именно Окунь костер жег. И тогда же я засомневался в ее правильности. Он ведь и погиб по этой причине – из темноты на огонек к нему пришел я. И кто даст гарантию, что нас навестят именно хорошие, умные, полезные и добрые люди, а не вот такие же Окуни, которые скоро начнут сбиваться в стаи. Тут «за» и «против» поровну. Тут думать надо.

– Посмотрим, – не стал заранее пугать Павлика я. – Как с топливом будет. Ты, к слову, тоже прихватил бы дровишек, чай, не развалишься. Так, слушаем меня, – сказал я своему отряду, когда все собрались около рощицы. – Небольшая вводная. Идем, соблюдая некое подобие строя, по сторонам не разбредаемся, искать, если что, никого не стану. Если вдруг заметите что-то или кого-то, не галдим, пальцами не тычем, руками не машем, а спокойно говорим об этом мне. И еще – следите за своим показателем здоровья. Всем понятно, что я имею в виду?

Как выяснилось – не всем. Ряд женщин даже не изучили интерфейс детально, видимо, за ненадобностью. То есть про бодрость и все остальное знали, а про голод и жажду – нет.

Наконец, спустя еще минут десять мы пустились в путь. Меня порадовало то, что даже часть женщин прихватила с собой немного дров – пусть по небольшой охапочке сушняка, но несли. Да и вообще заметно приободрились они, заимев хоть какую-нибудь, но одежду и некое подобие ясности: куда идем, зачем идем и за кем идем. Женщины снова становились женщинами – были слышны смешки и легкий галдеж, доносящийся сзади. «Ожили», – снова порадовался я.

Сам я шел налегке. Да, возможно, это выглядит не слишком корректно, но тем не менее. И дело не в том, что мне зазорно это делать или командиру не положено, просто я иду впереди, и руки у меня должны быть пустые. Так меня учили.

Трифон тоже шел порожняком, он не стал заморачиваться на всякие глупости. Впрочем, он еще шел и наособицу, не было видно, что кто-то стремится с ним общаться. Вот охота человеку против себя коллектив настраивать? Добро бы из выгоды какой, а то просто из лени. Вон иноземцы молодцы какие – нашли где-то вполне приличных размеров и длины лесину и тащат ее, положив на плечи. Интересно, а как они ее пилить собираются? Точнее, чем?

– Всех опросила, – подошла ко мне Настя, толкнув бедром Галку. – Будешь слушать?

– Буду, – ответил я. – Причем очень внимательно.

Народ у нас оказался разный. Ну, про дизайнера, гида, химика и альпинистку я знал, и единственной полезной информацией здесь оказались их имена, которые я честно постарался запомнить. А вот про остальных мне было узнать интересно.